История одной терапии
— Я научился жить в каком-то фиксированном сжатом состоянии, без попыток выйти из него. Меня надо ломать, чтобы я мог измениться.
— Моё: это желание более интенсивного контакта, с человеком, более сильным, чем вы сами. Вы примете только ту помощь, которая от авторитета. Чтобы стать вашим авторитетом, нужно зарекомендовать себя в способности, которую вы считаете ценной. Нужно символически стать обладателем этой сверх-способности. Я не пытаюсь произвести на вас впечатление, и не набиваюсь в авторитеты. Мне это не нужно. Но я могу предположить, что уже стала для вас неким авторитетом, хотя бы в области общения.
— Моё: это желание более интенсивного контакта, с человеком, более сильным, чем вы сами. Вы примете только ту помощь, которая от авторитета. Чтобы стать вашим авторитетом, нужно зарекомендовать себя в способности, которую вы считаете ценной. Нужно символически стать обладателем этой сверх-способности. Я не пытаюсь произвести на вас впечатление, и не набиваюсь в авторитеты. Мне это не нужно. Но я могу предположить, что уже стала для вас неким авторитетом, хотя бы в области общения.
Общение — это именно то, что у вас сейчас «западает», то, где вы уязвимы, и вам приходится открываться и рассказывать мне о себе. И может быть стыдливо и очень интимно сообщать мне что-то такое, что далеко от понятия силы или могущества. Вы вынуждены это делать, потому что понимаете, что без рассказа я не смогу вас понять, а значит, и помочь. Но делать вам это тяжело, ведь в вашем «кодексе» чести нет понятия «делиться». Это там обозначено как «слабость».
— Что мне с этим делать?
— Предполагаю, что надеянность на терапевта — это упование на что-то родительское в - спеце, это взаимоотношения с родительской фигурой, которая знает, как правильно. Всем нам во время кризиса хочется припасть к такой силе. Вероятно, чтобы начать уважать и прислушиваться, сначала вам нужно бояться. А поэтому первое время вы будете бодаться со мной, испытывая, тяну я процесс или нет.
А так как среди вашего окружения вы — самый умный, то ощущаете одиночество, потому что другие до вас просто «не доросли». Вы ищете встречи с сильным Другим. Вы и сопротивляетесь росту (внутренней инициации), и отчаянно ищете её. А так как фактически возраст всех календарно возрастных инициаций прошёл, и сегодня номинально вы — выросший взрослый, и нет никаких авторитетов, то вам пусто.
Проблема (и благо) в том, что сегодня вы — и наставник, и исполнитель, и решать только вам одному.
Но вас здорово заколебало такое одиночество. Никому, кроме вас, ваша жизнь не нужна.
Вы сами способны выбрать, в каком состоянии быть. Но по привычке выбираете быть в пассивно-агрессивном в надежде, что однажды вы призовёте собеседника настолько громко, что он не сможет не заметить вас.
Проблема (и благо) в том, что сегодня вы — и наставник, и исполнитель, и решать только вам одному.
Но вас здорово заколебало такое одиночество. Никому, кроме вас, ваша жизнь не нужна.
Вы сами способны выбрать, в каком состоянии быть. Но по привычке выбираете быть в пассивно-агрессивном в надежде, что однажды вы призовёте собеседника настолько громко, что он не сможет не заметить вас.
Each page is counted, but no folio or page number is expressed or printed, on either display pages or blank pages.
Л сидел поражённый.
— Вы без ножа режете, док. Это у вас терапия такая? Придёшь инвалидом, уйдёшь мертвецом конченым.
— Я слушаю уже который месяц, что ничего не выходит... обстоятельства не складываются... терапия не помогает. Всякий раз, когда мы подходим к принятию жизни в свои руки, вы бодаетесь и вопите: нет у меня никакого ресурса! Я не умею, мне надо другое!.
И ждёте, что я вас пну. Что придумаю ещё какое-нибудь развлекалово, чтобы вы могли его ещё раз отвергнуть. Вы учитесь не контакту, вы учитесь отбивать подачи.
Понимаете, в нашем общении моделируется знакомая в вашей жизни ситуация: есть надзиратель (я ощущаю себя им), и это удобно для вас, потому что в случае чего меня можно назначить ответственной за происходящее.
Я ощущаю необходимость поделиться с вами этими соображениями, потому что, может быть, это прольёт немного света на то, что чувствуют другие люди подле вас. Всякий раз вы создаёте паттерн общения, при котором вы ждёте многого от окружающих, но о желаниях своих не говорите (вы же сильный, жаловаться не привыкли).
Молчаливые желания создают избыточное поле напряжения, при котором что бы окружающие ни делали, вам всё не так. Желания имеют свойство копиться.
Окружающие имеют свойство становиться хуже...
Не удивительно, что люди вечно не «попадают» со своими намерениями, ведь они не догадались о чём-то важном для вас и упустили вас из виду.
Ваши нереализованные желания работают по принципу самоатаки.
Внутри вас много не погашенных, не разряженных импульсов. Они создают свалку нереализованных планов. Закрепляется паттерн неудачник, паттерн выученной беспомощности. Вы живёте среди них, среди этих планов, как в музее.
Эти экспонаты когда-то были могли стать вашей жизнью. А когда какой-то человек осмеливается прийти в вашу жизнь, он чувствует себя лишним, ему некуда присесть: как же, там экспонаты! Человек робко стучится, вы выказываете ему экспонат, он пугается и уходит.
И сам становится ещё одним неудачным экспонатом вашей памяти.
— Вашу мать, заткнитесь.
— Вы без ножа режете, док. Это у вас терапия такая? Придёшь инвалидом, уйдёшь мертвецом конченым.
— Я слушаю уже который месяц, что ничего не выходит... обстоятельства не складываются... терапия не помогает. Всякий раз, когда мы подходим к принятию жизни в свои руки, вы бодаетесь и вопите: нет у меня никакого ресурса! Я не умею, мне надо другое!.
И ждёте, что я вас пну. Что придумаю ещё какое-нибудь развлекалово, чтобы вы могли его ещё раз отвергнуть. Вы учитесь не контакту, вы учитесь отбивать подачи.
Понимаете, в нашем общении моделируется знакомая в вашей жизни ситуация: есть надзиратель (я ощущаю себя им), и это удобно для вас, потому что в случае чего меня можно назначить ответственной за происходящее.
Я ощущаю необходимость поделиться с вами этими соображениями, потому что, может быть, это прольёт немного света на то, что чувствуют другие люди подле вас. Всякий раз вы создаёте паттерн общения, при котором вы ждёте многого от окружающих, но о желаниях своих не говорите (вы же сильный, жаловаться не привыкли).
Молчаливые желания создают избыточное поле напряжения, при котором что бы окружающие ни делали, вам всё не так. Желания имеют свойство копиться.
Окружающие имеют свойство становиться хуже...
Не удивительно, что люди вечно не «попадают» со своими намерениями, ведь они не догадались о чём-то важном для вас и упустили вас из виду.
Ваши нереализованные желания работают по принципу самоатаки.
Внутри вас много не погашенных, не разряженных импульсов. Они создают свалку нереализованных планов. Закрепляется паттерн неудачник, паттерн выученной беспомощности. Вы живёте среди них, среди этих планов, как в музее.
Эти экспонаты когда-то были могли стать вашей жизнью. А когда какой-то человек осмеливается прийти в вашу жизнь, он чувствует себя лишним, ему некуда присесть: как же, там экспонаты! Человек робко стучится, вы выказываете ему экспонат, он пугается и уходит.
И сам становится ещё одним неудачным экспонатом вашей памяти.
— Вашу мать, заткнитесь.