История одной терапии
Шагами к доверию
— Психолог: как прошла ваша неделя?
— Всё по-прежнему. Ничего не изменилось. Ничего не интересно.
— О чём хотите поговорить сегодня?
— Запрос свой я уже озвучил. С прошлого раза ничего не поменялось. Он остался тем же.
— Мо
Ты как-то сказал, что вас нужно ломать. Что это значит?
— Давать задания, чтобы я их делал. Хотя они странные какие-то. Мне не свойственные. Задавать вопросы, на которые я буду напрягаться и отвечать.
— Ты хочешь ломаться сегодня?
— Мне это НАДО!. (Л. морщит лоб и закрывает глаза).
— Что сегодня происходило у тебя?
— Я встретил друзей, и они были весёлыми. В отличие от меня.
— А почему они веселились, ты знаешь?
— Мне по фигу, почему. Главное, что я не такой!
— Что, я тебя уже ломаю своими вопросами? – Да.
— Будем продолжать? – Да.
— Тогда раз ты просишь упражнения, я предлагаю тебе выполнить одно.
Стоя друг перед другом мы с Л. некоторое время смотрим друг на друга. Предлагается смотреть молча, не отрываясь, исследуя свои внутренние ощущения и реакции при этом. Нужно выбрать дистанцию, на которой стоять и смотреть друг на друга выносимо.
Если возникает желание закрыть глаза, отвести взгляд, можно это сделать. Затем стоит вернуться и продолжать смотреть. Постепенно внутри появятся мысли, вопросы, начнётся разглядывание.
«Не игнорируйте и не останавливайте этот процесс. Если захочется отодвинуться, отодвиньтесь. Задача упражнения – исследовать свою дистанцию, ощущения в процессе изучения собеседника. Предлагается запомнить вопросы, которые возникают по ходу упражнения. И рассказать о них после эксперимента».

Предлагается понемногу двигаться навстречу собеседнику. Движение должно быть медленным и постепенным, чтобы успеть уловить и осознать новые чувства.
Обо всех нюансах можно и нужно поговорить после упражнения.
Вариантом эксперимента является очерёдность: сначала я двигаюсь навстречу Л.
А он стоит и смотрит, что происходит: я приближаюсь, а он ничего не делает.
Затем наоборот. Стоящий на месте может ощутить, что ему неприятно приближение.
Он вправе сказать «стоп» или отодвинуться сам.

Во время первого этапа я приближаюсь довольно медленно, помня о том, что у него есть возможность отдалиться. Сама я чувствую интерес, любопытство, но по мере того, что у меня появляется возможность ближе рассмотреть его, приходит грусть. Цвет кожи оказывается желтоватый, в рытвинах от прошлых юношеских угрей, глаза большие, красивые, но на нижних веках залегли складки.
При этом рядом с ним мне поразительно спокойно, практически без смущения, но появляется нечто похожее на сострадание. Замечаю его некоторую неуклюжесть, угловатость позы.
С удивлением обнаруживаю, что издалека он кажется более основательным, фактурным, а при приближении как будто постарел, осунулся.

Во время второго этапа, когда пришло время двигаться самому Л., он не сдвинулся с места. Впоследствии он рассказывал, что стоять друг перед другом было неловко, но на дистанции терпимо. Я спросила, отчего неловко, он ответил, потому что не делал подобного раньше.
Неудивительный ответ, учитывая, что так оно и есть.

Я обсуждала с ним эти две неравные ситуации. Л. признался, что ему было комфортнее, когда приближалась я, и чувство неловкости постепенно уступало место любопытству. Ему не хотелось ни бежать, ни отодвигаться. Во втором эксперименте сложнее. Я ведь могла отодвинуться, и ему пришлось бы переживать что-то похожее на отвержение.
Поэтому куда приятнее, когда весь риск по сближению партнёр берёт на себя.
Each page is counted, but no folio or page number is expressed or printed, on either display pages or blank pages.
— Ты переживал смущение от приближения волей?
— Нет. Было терпимо.
— Знаешь, возможно тебе хочется общения, и в то же время страшно? Ты не пугливый, я замечаю, что ты интересуешься предлагаемыми заданиями, выглядишь включённым.
Это побуждает меня думать о том, что не так уж тебе не интересны люди. Просто находится в контакте с другим и интересно, и энергозатратно.
— Пожалуй, что так. Лучше не скажешь.
— Знаешь, о чём я ещё подумала. Общение — это же не только про вместе и про обмен. Общение предполагает, что у каждого есть личное пространство. Дистанцией в контакте могут управлять оба. Ты отдал всю инициативу мне, боясь, что если ты будешь действовать активно, то будешь оценен. Но ведь бывает, когда тебе самому надо отстраниться. Не боишься ли ты сам отвергать, боясь ответного отвержения?
Может быть, ты не разрешаешь себе выражать отказ или нежелание?
Вот и получается, что ты терпишь, чтобы не остаться вообще одному. Общение имеет свойство надоедать, даже самое приятное. Поэтому поработаем над дистанцией и дальше, а ты позамечай в общении своё желание уйти или покинуть кого-то.
Л. Вскинулся, как будто я его оскорбила.
— «Нет! Всё не то!. Это не поможет в моей ситуации! Я и так в этом 10 лет живу. И в терапии этой я этим же самым занимаюсь. Всё бесполезно, всё без толку. Что только я тут делаю?!»
Я ухожу домой на ватных ногах. Грусть и усталость, бессилие и злость. С ним словно ходишь по канату. Ни одно упражнение, ни одну интервенцию он не встречает с воодушевлением. Его всё время будто тянешь на привязи!

Ладно, можно и без воодушевления. Но всякий раз, пытаясь легализовать его отчужденченские чувства по отношению к другим людям, я напарываюсь на гнев, словно уличаю его в чём-то позорном, и он начинает мне доказывать, как ему нужен контакт, как ему нормально, когда его просят о чём-то.
Он де конечно всё обесценит, покусает, разорвёт, как тузик грелку, но в следующий раз уж пожалуйте ему порцию новых забав, с которыми он аналогично безжалостно обойдётся.