История одной терапии
Шагами к доверию
Предыдущий материал
— (Психолог): Как прошла ваша неделя?
— Всё по-прежнему. Ничего не изменилось. Ничего не интересно.
— О чём хотите поговорить сегодня?
— Запрос свой я уже озвучил. С прошлого раза ничего не поменялось.
— Предлагаю перейти на «ты».
— Как угодно, мне всё равно.
— Ты как-то сказал, что тебя нужно ломать. Что это значит?
— Давать задания, чтобы я их делал, даже если они какие-то странные. Задавать вопросы, на которые я буду напрягаться, но отвечать.
— Ты хочешь ломаться сегодня?
— Мне это НАДО! (Л. морщит лоб и закатывает глаза).
— Что сегодня в течение дня у тебя происходило?
— Я встретил друзей. Мы поболтали немного. Они были весёлыми. В отличие от меня.
— А почему они веселились, ты знаешь?
— Мне по фигу, почему. Главное, что я не такой!
— Что, я тебя уже ломаю своими вопросами? – Да.
— Будем продолжать? – Да.
— Тогда раз ты просишь упражнения, я предлагаю тебе выполнить одно.
— (Психолог): Как прошла ваша неделя?
— Всё по-прежнему. Ничего не изменилось. Ничего не интересно.
— О чём хотите поговорить сегодня?
— Запрос свой я уже озвучил. С прошлого раза ничего не поменялось.
— Предлагаю перейти на «ты».
— Как угодно, мне всё равно.
— Ты как-то сказал, что тебя нужно ломать. Что это значит?
— Давать задания, чтобы я их делал, даже если они какие-то странные. Задавать вопросы, на которые я буду напрягаться, но отвечать.
— Ты хочешь ломаться сегодня?
— Мне это НАДО! (Л. морщит лоб и закатывает глаза).
— Что сегодня в течение дня у тебя происходило?
— Я встретил друзей. Мы поболтали немного. Они были весёлыми. В отличие от меня.
— А почему они веселились, ты знаешь?
— Мне по фигу, почему. Главное, что я не такой!
— Что, я тебя уже ломаю своими вопросами? – Да.
— Будем продолжать? – Да.
— Тогда раз ты просишь упражнения, я предлагаю тебе выполнить одно.
Упражнение, которое я предлагаю выполнить, заключается в наблюдении за собой. Мы будем заниматься тем, что в психотерапии называется «осознаванием».
Мы встаём друг перед другом и некоторое время смотрим друг другу в глаза.
Важно делать это молча.
Предлагается смотреть, не отрываясь, исследуя свои внутренние ощущения и реакции.
Нужно попытаться прочувствовать дистанцию, на которой стоять и смотреть друг на друга выносимо. Если возникает желание закрыть глаза, отвести взгляд, можно это сделать.
Затем стоит открыть глаза и продолжать смотреть, пока волнение не уляжется.
На упражнение будет выделено столько времени, сколько необходимо.
В течение упражнения будет меняться настроение, появятся новые мысли, вопросы. Возможно, захочется друг друга разглядывать.
— Не игнорируй и не останавливай этот процесс. Если захочется отодвинуться, отодвинься. Задача упражнения — исследовать свою дистанцию, ощущения в процессе изучения. Нужно понять про себя, при каких условиях это делать комфортно.
Запомни вопросы, которые возникнут по ходу упражнения. Задай их после эксперимента.
Следующим этапом становится движение навстречу собеседнику. Движение должно быть медленным и постепенным, чтобы успеть уловить и осознать новые переживания. Обо всех нюансах можно и нужно поговорить после упражнения.
Двигаемся по очереди: сначала я двигаюсь навстречу Л. Он стоит и смотрит, что происходит.
Я приближаюсь, а он ничего не делает.
Затем — наоборот. Стоящий на месте, ожидающий партнёр может ощутить, как он реагирует на приближение. Он вправе сказать «стоп» или отодвинуться сам.
Когда приближаюсь я, я делаю это довольно медленно, помня о том, что у него есть право отдалиться. Мне непросто. Я спрашиваю себя: зачем я затеяла этот эксперимент? Я чувствую интерес, любопытство, но по мере того, что у меня появляется возможность ближе рассмотреть его, приходит грусть. Кожа на его лице кажется мне желтоватой, со следами юношеских угрей. Глаза большие, красивые, но под нижними веками залегли складки.
При этом рядом с ним поразительно спокойно, можно находиться рядом практически без смущения, появляется нечто похожее на сострадание.
Замечаю его некоторую неуклюжесть, угловатость позы. Напряжённые руки, широко расставленные стопы. С удивлением обнаруживаю, что издалека он кажется более основательным, фактурным, а при приближении как будто постаревшим, мелким, осунувшимся.
Когда мы поменялись местами, и пришло время шагать самому Л., он не сдвинулся.
Так и стоял, не наклоняясь, не обнаруживая изменений ни в лице, ни в позе.
Впоследствии он рассказывал, что стоять друг перед другом было неловко, но на дистанции терпимо. Я спросила «Откуда, как ты думаешь, твоя неловкость?», он ответил, «потому что не делал подобного раньше».
Неудивительно, учитывая, что так оно и есть.
Мы встаём друг перед другом и некоторое время смотрим друг другу в глаза.
Важно делать это молча.
Предлагается смотреть, не отрываясь, исследуя свои внутренние ощущения и реакции.
Нужно попытаться прочувствовать дистанцию, на которой стоять и смотреть друг на друга выносимо. Если возникает желание закрыть глаза, отвести взгляд, можно это сделать.
Затем стоит открыть глаза и продолжать смотреть, пока волнение не уляжется.
На упражнение будет выделено столько времени, сколько необходимо.
В течение упражнения будет меняться настроение, появятся новые мысли, вопросы. Возможно, захочется друг друга разглядывать.
— Не игнорируй и не останавливай этот процесс. Если захочется отодвинуться, отодвинься. Задача упражнения — исследовать свою дистанцию, ощущения в процессе изучения. Нужно понять про себя, при каких условиях это делать комфортно.
Запомни вопросы, которые возникнут по ходу упражнения. Задай их после эксперимента.
Следующим этапом становится движение навстречу собеседнику. Движение должно быть медленным и постепенным, чтобы успеть уловить и осознать новые переживания. Обо всех нюансах можно и нужно поговорить после упражнения.
Двигаемся по очереди: сначала я двигаюсь навстречу Л. Он стоит и смотрит, что происходит.
Я приближаюсь, а он ничего не делает.
Затем — наоборот. Стоящий на месте, ожидающий партнёр может ощутить, как он реагирует на приближение. Он вправе сказать «стоп» или отодвинуться сам.
Когда приближаюсь я, я делаю это довольно медленно, помня о том, что у него есть право отдалиться. Мне непросто. Я спрашиваю себя: зачем я затеяла этот эксперимент? Я чувствую интерес, любопытство, но по мере того, что у меня появляется возможность ближе рассмотреть его, приходит грусть. Кожа на его лице кажется мне желтоватой, со следами юношеских угрей. Глаза большие, красивые, но под нижними веками залегли складки.
При этом рядом с ним поразительно спокойно, можно находиться рядом практически без смущения, появляется нечто похожее на сострадание.
Замечаю его некоторую неуклюжесть, угловатость позы. Напряжённые руки, широко расставленные стопы. С удивлением обнаруживаю, что издалека он кажется более основательным, фактурным, а при приближении как будто постаревшим, мелким, осунувшимся.
Когда мы поменялись местами, и пришло время шагать самому Л., он не сдвинулся.
Так и стоял, не наклоняясь, не обнаруживая изменений ни в лице, ни в позе.
Впоследствии он рассказывал, что стоять друг перед другом было неловко, но на дистанции терпимо. Я спросила «Откуда, как ты думаешь, твоя неловкость?», он ответил, «потому что не делал подобного раньше».
Неудивительно, учитывая, что так оно и есть.
Во время обсуждения Л. признался, что ему было комфортно, когда приближалась я, и чувство неловкости постепенно уступало место любопытству. Не хотелось ни бежать, ни отодвигаться.
Во втором эксперименте сложнее: ведь я могла отодвинуться от него, а ему пришлось бы переживать отвержение. Куда безопаснее, если весь риск по сближению партнёр берёт на себя.
— Ты останавливал себя волевым усилием?
— Нет. Было терпимо.
— Ты испытывал желание покинуть упражнение?
— Не особо, немного поволновался, что вы отступите. Но я же не пошёл дальше, так что всё нормально.
— Добавишь ещё что-то про ощущения от упражнения?
— Нет. Вы добавьте.
Во втором эксперименте сложнее: ведь я могла отодвинуться от него, а ему пришлось бы переживать отвержение. Куда безопаснее, если весь риск по сближению партнёр берёт на себя.
— Ты останавливал себя волевым усилием?
— Нет. Было терпимо.
— Ты испытывал желание покинуть упражнение?
— Не особо, немного поволновался, что вы отступите. Но я же не пошёл дальше, так что всё нормально.
— Добавишь ещё что-то про ощущения от упражнения?
— Нет. Вы добавьте.
— Знаешь, у меня есть предположение, что возможно тебе хочется общения, и в то же время страшно получить отказ. Я подумала о тебе, что ты не пугливый. Ты не отказался от задания и заинтересовался им, выглядел включённым. Молчаливым, но включённым.
Возможно тебе не так уж безразличны люди. Ты много говоришь о себе, как будто себя выделяешь, а другие существуют так, по остаточному принципу...
Наверное, у тебя есть на то основания: быть с другими интересно, но и энергозатратно.
— Пожалуй, что так. Лучше не скажешь.
— Знаешь, о чём я ещё подумала? Общение — это же не только про совместность и про обмен. Общение предполагает, что у каждого есть личное пространство. Дистанцией в контакте могут управлять оба. Ты отдал всю инициативу мне, боясь, что если ты будешь действовать активно, то окажешься неверно оценен. Но ведь бывает, когда тебе самому надо отстраниться...
Не боишься ли ты сам отвергать, боясь ответного отвержения?
Может быть, ты не разрешаешь себе отказывать или не хотеть?
Может быть, борясь со своим одиночеством, ты терпишь «не тех» людей, «не те» ситуации, и получается, что ты вообще терпишь, чтобы не остаться одному? И конечно с «не теми» всё равно чувствуешь себя одиноким.
...начни замечать в повседневном общении своё желание уйти или покинуть кого-то. Возможно ты будешь ловить себя на этом чаще.
Возможно тебе не так уж безразличны люди. Ты много говоришь о себе, как будто себя выделяешь, а другие существуют так, по остаточному принципу...
Наверное, у тебя есть на то основания: быть с другими интересно, но и энергозатратно.
— Пожалуй, что так. Лучше не скажешь.
— Знаешь, о чём я ещё подумала? Общение — это же не только про совместность и про обмен. Общение предполагает, что у каждого есть личное пространство. Дистанцией в контакте могут управлять оба. Ты отдал всю инициативу мне, боясь, что если ты будешь действовать активно, то окажешься неверно оценен. Но ведь бывает, когда тебе самому надо отстраниться...
Не боишься ли ты сам отвергать, боясь ответного отвержения?
Может быть, ты не разрешаешь себе отказывать или не хотеть?
Может быть, борясь со своим одиночеством, ты терпишь «не тех» людей, «не те» ситуации, и получается, что ты вообще терпишь, чтобы не остаться одному? И конечно с «не теми» всё равно чувствуешь себя одиноким.
...начни замечать в повседневном общении своё желание уйти или покинуть кого-то. Возможно ты будешь ловить себя на этом чаще.
Л. вскинулся, как будто я его оскорбила.
— Нет! Всё не то! Это не поможет в моей ситуации. Я и так в этом 10 лет живу! Всё бесполезно, и всё без толку!
— Я лишь предлагаю тебе обратить внимание на то, как часто в жизни ты именно терпишь чужое близкое присутствие? Ты остаёшься вместо того, чтобы уходить. Как так происходит? Я предлагаю тебе лишь провести наблюдение, замерить себя. Только и всего.
— Нет! Всё не то! Это не поможет в моей ситуации. Я и так в этом 10 лет живу! Всё бесполезно, и всё без толку!
— Я лишь предлагаю тебе обратить внимание на то, как часто в жизни ты именно терпишь чужое близкое присутствие? Ты остаёшься вместо того, чтобы уходить. Как так происходит? Я предлагаю тебе лишь провести наблюдение, замерить себя. Только и всего.
Куда безопаснее, когда риск приближения другой берёт на себя
Ухожу домой на ватных ногах. Грусть и усталость, бессилие и злость.
С ним словно ходишь по канату. Ни одно упражнение, ни одну попытку понять его он не встречает с воодушевлением. Его всё время будто тянешь на привязи!
С ним словно ходишь по канату. Ни одно упражнение, ни одну попытку понять его он не встречает с воодушевлением. Его всё время будто тянешь на привязи!
Ладно, можно и без воодушевления. Но всякий раз, пытаясь легализовать его отчужденченские чувства по отношению к другим людям, я напарываюсь на гнев, словно уличаю его в чём-то позорном, и он начинает мне доказывать, как ему нужен контакт, как ему нормально, когда его просят о чём-то. Он-де конечно всё обесценит, покусает, разорвёт, как тузик грелку, но в следующий раз уж пожалуйте ему порцию новых забав, с которыми он аналогично безжалостно обойдётся.
Продолжение следует