Внимание: чувства
зачем нам быть эмоциональными
Наше повседневное общение не всегда богато открытостью и глубиной ощущений.
С кем-то из людей неуместно быть супер-откровенным, а с кем-то даже опасно. Вертясь как белка в колесе дел, тут не до душевных бесед. Встретились на бегу, дали ответ «нормально» и дальше побежали.
То же случается и в начале терапии. Некоторое время клиент общается с психотерапевтом исключительно в привычной маске. Отвечает сдержанно, лаконично, или стремится произвести впечатление и продемонстрировать лучшие качества. Поэтому на первых порах терапия не только не эффективна, а её ещё попросту не существует, терапии этой.
За обменом любезностями всегда следует этап делиться и неприятным.
Правда, неприятное неприятному рознь.
— Как тебе было в этой ситуации?
— Мне было не комфортно...
Ну, лично для меня «некомфортно» — слово-универсал. Это как бы чуть-чуть неудобно, есть некоторая раздражительность, но можно и потерпеть.
А может быть, ты пытаешься так сообщить, что негодуешь?
Тогда где мера переживания, понятная обоим?
С кем-то из людей неуместно быть супер-откровенным, а с кем-то даже опасно. Вертясь как белка в колесе дел, тут не до душевных бесед. Встретились на бегу, дали ответ «нормально» и дальше побежали.
То же случается и в начале терапии. Некоторое время клиент общается с психотерапевтом исключительно в привычной маске. Отвечает сдержанно, лаконично, или стремится произвести впечатление и продемонстрировать лучшие качества. Поэтому на первых порах терапия не только не эффективна, а её ещё попросту не существует, терапии этой.
За обменом любезностями всегда следует этап делиться и неприятным.
Правда, неприятное неприятному рознь.
— Как тебе было в этой ситуации?
— Мне было не комфортно...
Ну, лично для меня «некомфортно» — слово-универсал. Это как бы чуть-чуть неудобно, есть некоторая раздражительность, но можно и потерпеть.
А может быть, ты пытаешься так сообщить, что негодуешь?
Тогда где мера переживания, понятная обоим?
Чтобы лучше слышать и понимать друг друга, нам стоит договориться о терминах.
В терапии существует набор слов-сигналов. И этими сигналами являются чувства.
Что вы чувствуете?
Как вы хотите поступить?
Кем вы ощущаете себя после этого?
Я не знаю, каково вести терапию с иностранной аудиторией. Но чувствую, что на русском языке это увлекательно по причине богатства нашей речи.
В терапии существует набор слов-сигналов. И этими сигналами являются чувства.
Что вы чувствуете?
Как вы хотите поступить?
Кем вы ощущаете себя после этого?
Я не знаю, каково вести терапию с иностранной аудиторией. Но чувствую, что на русском языке это увлекательно по причине богатства нашей речи.
Зачем называть свои переживания словами. Как это решает проблему обратившегося клиента?
Используя язык чувств, мы налаживаем связь с собой. Называя своё переживание в волнующей ситуации, мы находим дорогу к своим желаниям, распознаём свои потребности и лучше понимаем, как стоит поступить в той или иной ситуации.
Речь — главное человеческое преимущество, а умение пользоваться ею — залог психологического здоровья и равновесия. Определить своё чувство означает определить своё отношение к событию, а значит, и подобраться ближе к решению в непростой ситуации.
Используя язык чувств, мы налаживаем связь с собой. Называя своё переживание в волнующей ситуации, мы находим дорогу к своим желаниям, распознаём свои потребности и лучше понимаем, как стоит поступить в той или иной ситуации.
Речь — главное человеческое преимущество, а умение пользоваться ею — залог психологического здоровья и равновесия. Определить своё чувство означает определить своё отношение к событию, а значит, и подобраться ближе к решению в непростой ситуации.
Что делать, если в одной и той же ситуации много переживаний?
Это означает, что ситуация затронула разные интересы и потребности. Значит, и решение не одно. Так часто бывает. Я даже уверена: так бывает почти всегда.
Страх встретиться с разными переживаниями и запутаться в желаниях побуждает клиента искать единственно правильное решение у психолога.
Клиенту кажется, что есть правильные и решения и нет, а специалист авторитетной рукой просто отведёт неправильные варианты и подскажет правильные.
Но жизнь — это не сито с крупными дырками. Чаще всего одного единственно верного выхода не существует. С одной стороны, это не легко признавать, с другой стороны, есть пространство решений.
Что делать, если я распознал переживание, а ясности, что делать, всё равно нет?
На нас влияют опыт воспитания и наше окружение. Именно они подсказывают нам, что хорошо и что плохо. Вероятно, в вашем окружении были люди, которые говорили, что злиться неправильно или грустить неправильно.
Все чувства да наделены какими-нибудь смыслами. Назвать настоящее чувство означает остановиться, не спешить, позволить себе прожить его и приблизиться к решению.
Но к сожалению, часто мы себе не даём это сделать. Злость у нас ассоциируется с ненавистью, разрушениями и убийствами. Печаль заставляет плакать остальных и отравляет им атмосферу. А радоваться нельзя, потому что сглазишь удачу.
Поэтому ответ здесь только один: привыкать быть в контакте с собой и учиться доверять себе и своим ощущениям. Всё это требует времени и смелости быть собой. После укрепления привычки себя слушать решение появляется, и понимание, что делать, приходит.
Это означает, что ситуация затронула разные интересы и потребности. Значит, и решение не одно. Так часто бывает. Я даже уверена: так бывает почти всегда.
Страх встретиться с разными переживаниями и запутаться в желаниях побуждает клиента искать единственно правильное решение у психолога.
Клиенту кажется, что есть правильные и решения и нет, а специалист авторитетной рукой просто отведёт неправильные варианты и подскажет правильные.
Но жизнь — это не сито с крупными дырками. Чаще всего одного единственно верного выхода не существует. С одной стороны, это не легко признавать, с другой стороны, есть пространство решений.
Что делать, если я распознал переживание, а ясности, что делать, всё равно нет?
На нас влияют опыт воспитания и наше окружение. Именно они подсказывают нам, что хорошо и что плохо. Вероятно, в вашем окружении были люди, которые говорили, что злиться неправильно или грустить неправильно.
Все чувства да наделены какими-нибудь смыслами. Назвать настоящее чувство означает остановиться, не спешить, позволить себе прожить его и приблизиться к решению.
Но к сожалению, часто мы себе не даём это сделать. Злость у нас ассоциируется с ненавистью, разрушениями и убийствами. Печаль заставляет плакать остальных и отравляет им атмосферу. А радоваться нельзя, потому что сглазишь удачу.
Поэтому ответ здесь только один: привыкать быть в контакте с собой и учиться доверять себе и своим ощущениям. Всё это требует времени и смелости быть собой. После укрепления привычки себя слушать решение появляется, и понимание, что делать, приходит.
У каждого человека есть запретное чувство и оно отражено в его теле. Именно это чувство в силу разных причин с особой тщательностью извлекали из нас наши родители и разные авторитетные люди. Теперь мы всеми силами стараемся его избегать. Это чувство — отражение нашей истории, наших неудач и нашей уязвимости.
В повседневности мы выстраиваем своё общение так, что запретное чувство не видно.
Мы хорошо знаем наших близких, привыкли к их поведению. А они — к нашему.
Родственники подыгрывают нам в сокрытии неприятных и новых для нас переживаний.
Поэтому чем привычнее общение, тем более оно предсказуемо.
А вот ситуации, которые бы обнажали искомое запретное чувство, случаются редко.
Потому мы испытываем желание действительно что-то менять в себе во время или после нестандартных событий. Неприятное чувство проявляется как раз в эти кризисные моменты.
А поскольку в прошлом мы не научились проживать запретное чувство, возникает необходимость познакомиться с собой новым и прожить этот опыт.
Страх может мелькать в глазах, прикрытых поволокой компенсаторной нахальности.
Злость — крыться за удобной приветливостью.
Печаль маскироваться слоем какого-то необъяснимого восторга («вечный позитив»).
В каждом человеке это чувство угадывается. Его я и называю: личное запретное чувство.
В повседневности мы выстраиваем своё общение так, что запретное чувство не видно.
Мы хорошо знаем наших близких, привыкли к их поведению. А они — к нашему.
Родственники подыгрывают нам в сокрытии неприятных и новых для нас переживаний.
Поэтому чем привычнее общение, тем более оно предсказуемо.
А вот ситуации, которые бы обнажали искомое запретное чувство, случаются редко.
Потому мы испытываем желание действительно что-то менять в себе во время или после нестандартных событий. Неприятное чувство проявляется как раз в эти кризисные моменты.
А поскольку в прошлом мы не научились проживать запретное чувство, возникает необходимость познакомиться с собой новым и прожить этот опыт.
Страх может мелькать в глазах, прикрытых поволокой компенсаторной нахальности.
Злость — крыться за удобной приветливостью.
Печаль маскироваться слоем какого-то необъяснимого восторга («вечный позитив»).
В каждом человеке это чувство угадывается. Его я и называю: личное запретное чувство.
У каждого есть своё запретное чувство
Можно ли неправильно определить чувство?
Можно. Например, назвать отвращение обидой. Или стыд страхом. А поскольку эти эмоции маркируют разные потребности, то требуют и разных по своей сути решений.
Нередко люди плачут от злости, растрачивая ценный ресурс, потому что плакать более безопасно, чем возмущаться и доносить свои желания открыто. Это может быть связано с запретами и ожиданиями.
Но если проделывать ежедневную внутреннюю работу и с честностью обнаруживать себя, осечек не будет. Появится внутренняя устойчивость, и любой поступок станет важной частью опыта, а «ошибки» прекратятся вовсе.
У человека, хорошо себя знающего, ошибок вообще не бывает.
Можно. Например, назвать отвращение обидой. Или стыд страхом. А поскольку эти эмоции маркируют разные потребности, то требуют и разных по своей сути решений.
Нередко люди плачут от злости, растрачивая ценный ресурс, потому что плакать более безопасно, чем возмущаться и доносить свои желания открыто. Это может быть связано с запретами и ожиданиями.
Но если проделывать ежедневную внутреннюю работу и с честностью обнаруживать себя, осечек не будет. Появится внутренняя устойчивость, и любой поступок станет важной частью опыта, а «ошибки» прекратятся вовсе.
У человека, хорошо себя знающего, ошибок вообще не бывает.
В терапии мы двигаемся от актуального переживания сейчас к пониманию шаблонности принимаемых решений. Когда понимаем, чего по-настоящему хотим, ищем и новые пути достижения желаемого:
Когда появляется возможность продвинуться шире и дальше знакомых привычек, начинаешь ценить опыт терапии и переносить его на другие ситуации в жизни. Это интересно — рисовать новые маршрутные карты и брать их для покорения собственных вершин.
